«УРДК ЦАГИН СӘӘДҮДИГ УХА ТАТУТА БОЛҺСМТ»?
Слова этой старинной песни об уходе Убаши-хана в 1771 году не случайно выбраны эпиграфом к нашей статье. Сегодня, став грамотными, мы получили возможность выбирать из многообразия различных явлений то, что кажется для нас подходящим. Или придумывать новое, считая себя первооткрывателями или первопроходцами.В этой статье мы будем говорить о калмыцком религиозном языке. В этой статье мы будем говорит о религиозном языке, который был создан задолго до Зая Пандиты, доработан и утвержден самим Зая Пандитой, и который просуществовал вплоть до 30-х годов XX века, исчезнув лишь под ножом советской цензуры из словарей и, соответственно, из обихода, а потом возрождаемым заново.
В помощь тем, кто жаждет снова слышать его в хурулах и повседневной речи, мы расскажем о том, как встретились с Г. Корнеевым весной 2014 года, на лавочке, на Аллее Героев в Элисте. Тогда, говоря о калмыцком языке вообще, мы заговорили и о языке буддизма, восстановление которого на фоне попыток возрождения языка, проходит почти незамеченным.
О Буддийских монахах.
Монашеские титулы – это та сфера, которая очень сильно запутана в современном калмыцком языке. Причин тому много. Так, словом ЛАМА – мы называем абсолютно всех, кто носит монашескую одежду. Но «ЛАМА» это тибетское слово, значение которого «ТОТ ВЫШЕ КОТОРОГО НЕТ», настоящим ЛАМОЙ бывает лишь тот, кто возглавляет монашескую общину.
До революции в Калмыкии Лама был лишь один – Шаджин лама. Среди донских калмыков, не подчинявшихся Калмыцкому Управлению, был свой лама, но он назывался «Багши-Лама» — Верховный Учитель. Все остальные священнослужители звались по их степеням – носящий обеты Гелонга – ГЕЛҢ, носящий обеты Гецула – ГЕЦЛ, а обеты Генина – ГЕНИН. Мирянин, принявший обеты ГЕНИНА, назывался УВШ (Убаши), от древнеиндийского – УБАСАКА.Об уважительном языке по отношению к монахам.По отношению к монахам никогда не говорили «ИДХ» — «кушать», это считалось просторечным. Представители духовенства должны были «ЗООГЛХ» — «Трапезничать». Никогда не говорили «КҮРЧ ИРВ» — «Пришел», всегда обращались «ЗАЛРЖ ИРВ» — «Прибыл». Всего сто лет назад ни один человек не позволил бы сказать по отношению к монаху «УНТЧАНА» — «Спит» — сказали бы «НӨӨРСЧ ӘНӘ» — «Почивает».
По отношению к монаху, никогда не говорили «КЕЛВ» — «Сказал», всегда «ЗӘРЛГ БОЛВ» — «Высказался» в высоком стиле. Не позволяли говорить «ЙОВЖ ОДВ» — «Ушел», а говорили «МӨРЛЖ ОДВ» — «Отправился». Никогда не говорили «ӨҢГРВ, или ҮКВ» — «Умер», пользовались уважительной формой «Бурхн болв, Насан барв или совсем высокий стиль — НӨГЧВ». Сейчас ни одно из этих слов не используется, они перешли в архаизмы, хотя буддизм вернулся к калмыкам. Мы стали говорить или на русском, или по просторечно-калмыцки. Неужели мы считаем что наши предки были глупее нас? Как кажется, мы обязаны обернуться назад, на опыт прошлых поколений, принять его и возродить и былую культуру и былые традиции, и былую славу нашего народа.
Давид Горяев, Эрдни Чучеев
