ОСОБОЕ ЖИВОТНОЕ. Часть 2
Многие читатели могут помнить, что после заклания овцы калмыки отделяют ее голову вместе с дыхательным горлом, легкими, печенью и сердцем (в разных местах эти части тела овцы могут разниться). Это особо сакральные предметы, которые у калмыков называются уже забытым словом «зүлд». Кстати, упоминание о нем есть даже в эпосе «Джангар»: «Зүлдиг авад, барун зүн хойртнь өлгәд оркв» — «Взяв священные части тела, [он] развесил их на правой и левой стороне (юрты)», говорится в одной из песен. От чего же им придается такое важное значение? Тысячелетия назад древние охотники Центральной Азии верили, что в этих частях тела живет душа животного, а значит их охотничья удача и «фарт». Будет охотник сам есть добытую тушу или отдаст ее кому-то, «зүлд» он обязательно должен принести домой и «угостить» им своих охотничьих духов-покровителей.
Такой «зүлд», принесенный охотником, необходимо было вешать с правой, мужской стороны юрты, и обязательно оставлять на ночь, чтобы духи могли насладиться подношением. Если животное было добыто с помощью чужого лука или ружья, то «зүлд» принадлежал хозяину оружия, а не тому, кто убил его. Если вдруг по каким-то причинам «зүлд» не попадало законному хозяину, то он лишался славы, удачи и счастья. Нужно отметить, что не только у калмыков сохранился этот древний обряд отделения «зүлд» и это древнее слово. До настоящего времени эта традиция и этот термин существуют у монголов, алтайцев, тувинцев, шорцев, сойотов, казахов, киргизов и якутов. Удивительно, но даже и произношение этого слова почти не изменилось за много тысяч лет, что свидетельствует о нашем некогда общем прошлом.
Не так давно жила у калмыков и еще одна интересная традиция. Когда в семье рождался мальчик, то в честь его рождения отец закалывал овцу и угощал всех родственников торжественным обедом. Однако большую берцовую кость задней правой ноги — шаһа-чимгн, как рассказывают старики, тщательно очищают от мяса, заворачивают в белую ткань и убирают в сундук. С этого времени благополучие (кишг) ребенка находится в костях шаһа-чимгн, и они будут оберегать ребенка до тех пор, пока не потеряются в бесконечных кочевках или пока он не вырастет и не создаст свою семью. У нас в Калмыкии в одной семье я видел такую берцовую кость, которая сохранилась со времен рождения их прадеда, который был гелюнгом, т.е. с конца XIX века! Одно то, что столько лет, на протяжении нескольких поколений люди с трепетом сохраняют эту кость, уже достойно восхищения!
Вот таким ценным, важным и нужным животным была калмыцкая овца у наших предков. Ее любили, ценили, почитали, за нее молились и для нее просили лучшего перерождения. Хочется верить, что мы, нынешние калмыки, будем достойными потомками и будем так же бережно и трепетно относиться к уникальному наследию наших пращуров — калмыцкой овце.
Геннадий КОРНЕЕВ
