ФОРМА ПЕРЕДАЧИ ОЙРАТСКОЙ НАРОДНОЙ ПЕСНИ
Ван Гао Чао “Традиционная музыкальная культура ойратов”
Традиционная ойратская народная песня передавалась из поколения в поколение на протяжении многих веков через слуховое восприятие или из уст в уста. Песня сопровождает ойрата с первых дней его жизни и до конца. Сразу же после рождения ребенок воспринимает первые звуки колыбельных песен, их ещё называют детские песни. В Синьцзяне старинные колыбельные песни «Бүүвлдә» ещё сохранились, у калмыков такие песни были со временем почти утрачены.
Ойраты уделяют огромное внимание опрсделенным периодам жизненного цикла человека (3 года, 5 лет, свадьба). Именно в эти периоды устраиваются большие церемонии, празднества, а для виновника торжества обязательно исполняются песни, йоряли.
Первый период очень важен для мальчика, наступает он при достижении им 3-летнего возраста. Считалось, что мальчик как бы переступает порог от младенческого, нежного возраста и вступает в настоящую, полнокровную жизнь. Специально для ребенка устраивалась церемония посвящения в жизнь — в народе её называют: «человек входит в мир». Этому событию придавали праздничный характер, сопровождали песнями, танцами, йорялами и т. д. В Синьцзяне до сих пор существует обычай, когда на этом торжестве мальчику стригут волосы. Каждый из приглашённых родственников срезает локон волос, произносит йорял или поёт песни. Так происходит прощание с младенчеством.
Следующим важным этапом в жизни ойрата считался 5-летний возраст, когда мальчика можно сажать на коня. Отныне он считается мужчиной, жизнь которого неразрывно связана с конём. Этот ритуал сопровождается чтением магтала отцом мальчика, звучат напутственные слова. Старшие сёстры, братья поют для него песни.
Далее в судьбе ойрата наступает ещё более значимый период его жизни — это свадьба, которая также сопровождается рядом церемоний, обрядов и большим праздником.
Кроме этих важных периодов жизни, человек соприкасается с музыкой практически ежедневно на различных бытовых праздниках или при исполнении каких-либо обрядов, да и в обычных жизненных ситуациях. Слушая песни, он имеет возможность исполнять их сам. Таким образом, через музыкальное общение человек начинает принимать активное участие в жизни общества, в котором каждому поколению отводится определённая роль и соответствует свой круг песен со своим содержанием и направленностью. Песня выступает как средство общения и служит связующей нитью с обществом.
При исполнении народных песен начинают выявляться талантливые певцы, чьи голоса привлекают к себе всеобщее внимание. Со временем они обретали мастерство и статус учителей в области народного пения.
И в Синьцзяне, и в Калмыкии механизм передачи вокальной традиции одинаков, искусству народного пения специально не обучали. В то время не было мастеров-певцов, имеющих свои школы пения и методику преподавания. Исследования показывают, что навыки получали через слуховос восприятие песен, исполняемых народными певцами, или в кругу семьи. Исполнителями народных песен становились люди, музыкально одарённые, способные уловить на слух и воспроизвести голосом все сложные элементы музыкальной ткани песен и их ладотональную окраску. В жизни происходит естественный процесс обучения народному пению и естественный отбор самой талантливой молодежи.
С малых лет дети, слушая песни, впитывали и запоминали все краски интонирования народных песен. Исполнительница калмыцких народных песен Н. Бураева (1926 г.р.) на вопрос «Кто её обучал пению народных песен?» отвечала: «Специально петь народные песни, например протяжные ут дун, не училась. Пел мой отец, я слушала и невольно запоминала. Сейчас я исполняю эти песни так, как пел мой отец».
Однако исполнснию религиозиой обрядовой песни, видимо, приходилось специально обучаться. Исполнитель народных песен Борлут (1941 г.р.) из с. Таблахат уезда Усу Синьцзян-Уйгурского автономного округа КНР рассказывал: «Когда я был ребёнком, то уже слушал и запоминал песни на свадьбах и в хуруле на службах. Песням, предназначенным для духовных лиц (лама, гегян), обучал меня отец. Считаю, что петь песни религиозного содержания, надо обязательно зная историю религии».
Песни такого рода играли значительную роль на религиозных церемониях и имели огромное эмоционально-психологическое воздействие на людей.
Массовые праздничные мероприятия, свадьбы, хурульные церемонии служили хорошей практикой для певцов, как в области народного пения, так и в познании обычаев и обрядов. Народная исполнительница песен Джангу из района Бортала Синьцзян-Уйгурского автономного округа Китая в беседе рассказывала: «Ойратские обычаи требуют строгого соблюдения всех церемониальных процессов. Когда молодая девушка еще не замужем, то ей не разрешалось петь со старшими или в гостях. Девочкой я участвовала в свадебном обряде, поднося старшим пиалы с напитком, но пели при этом мой старший брат и его жена». По её словам, широкому распространению народной песни способствовали условия жизни и быта. «Отсутствовало телевидение, магнитофонные записи. Поэтому люди часто собирались вместе, много музицировали, слушали, повторяли, подражали друг другу и, таким образом, обучались искусству народного пения. Песни эти запоминались легко, так как были близки духу человека, в них раскрывались все стороны его жизни». Далее Джангу вспоминает, что «в 1956 — 1978 гг. (период культурной революции в Китае) не разрешалось публично исполнять народные песни. Более 20 лет существовал этот запрет, но сейчас уже можно свободно выражать себя в музыке. Конечно, некоторые песни забылись, но песен 40 я помню и пою их на праздниках, свадьбах. Исполняя песню, слышу, как начинает мне подпевать молодёжь. Так же было, когда я была моложе. Мы, таким образом, учились пению и заучивали песни у старшего поколения».
Согласно ойратским представлениям, традиционную народную песню на церемониях или обрядах нельзя было подвергать трансформации. Но при слуховом восприятии, при передаче из уст в уста допускались неточности, каждый исполнитель вносил что-то своё. Так стали появляться варианты песен. На изменения, происходящие с народной песней, влияли перемены в обществе и в области человеческих взаимоотношений. Когда народная песня передаётся из поколения в поколение, от одного человека к другому, то теряются при этом технические тонкости, сложные элементы исполнения. Такие изменения происходили с песнями синьцзянских ойратов и с песнями российских калмыков. Существуют примеры, когда одна песня имеет несколько вариантов. При этом могли изменяться слова, количество куплетов или отдельные мотивы в самой песне. Таким примером может служить калмыцкая народная песня «Алта гидг һазраснь», которая была автором исследования записана в трёх вариантах от народных информаторов-певцов.
У синьцзянских ойратов имеются примеры, когда во время массовых собраний происходит своего рода конкурс на лучшее исполнение народных песен. В результате таких состязаний всегда выявлялись самые талантливые, самые лучшие певцы. В 1980 г. появились магнитофонные записи песен с приложением к ним песенных текстов на «тодо бичик» (старинная письменность), но нотных записей песен не имелось. Искусство известных народных певцов считалось образцом исполнения народной музыки, которое передавалось юным исполнителям — продолжателям традиционной ойратской народной песни.
Народные певцы Синьцзяна вспоминают, что на начало 50-х годов XX в. пришлось время расцвета народной песни. Именно в это время при поддержке правительства шла активная работа по собиранию, систематизации немалого количества песен. К концу 50-х годов возникли проблемы с исполнением народных песен в результате изменений, происходящих в обществе. Во время культурной революции в Китае ввели полный запрет на народную музыку. И только в 80-х годах началось возрождение народной музыки, в частности, старинной протяжной песни ут дун. Почти 20-летнее затишье не могло не сказаться на сохранении народной песни. Сейчас только поколение старше 60 лет ещё сохранило в своей памяти народные песни. Молодое поколение (до 40 лет) мало что знает о старинных песнях, мало их исполняет. По этой причине, на свадебных церемониях исполнение народной песни условно делится на две части. Старшее поколение поет старинные протяжные песни, молодые — современные мелодии, хотя содержание этих песен соответствует обрядовым церемониям.
У нижневолжских калмыков положение с народной музыкой долгое время оставалось сложным из-за создавшейся общественной обстановки после революции 1917 года и политических репрессий в 30 — 40 гг. XX века. В эти годы погибло огромное количество людей старшего поколения, которые являлись проводниками национальной культуры, музыкально одаренных людей, знавших и искусно исполнявших народные песни. Таким образом, передача народной песни из поколения в поколение прервалась.
Другой причиной, отягощающей современное состояние, бытование народной песни, является неблагоприятная обстановка с родным, национальным, языком как у синьцзянских ойратов, так и у российских калмыков. Статус государственного языка — русского у российских калмыков и китайского у синьцзянских ойратов — влечёт за собой угрозу исчезновения ойратско-калмыцкого языка. Это в свою очередь может привести к утрате имманентной культуры и, в частности, народной песни. Этому способствует интенсивная компьютеризация и автоматизация в обществе. Создалась такая обстановка, когда вместе с исчезновением национального языка возникает угроза потери традиций, обычаев народа. Отсутствие народных мастеров-исполнителей песен, школ народного пения приводит к невозможности распространения и сохранения народной песни и особенно жанра старинной протяжной песни ут дун.
Изучение традиций исполнительства протяжных песен синьцзянских ойратов и российских калмыков, анализ певческого мастерства народных певцов, их исполнительской манеры показали, что в процессе исторического развития ойратскими народными певцами был накоплен богатый опыт певческого мастерства, сохранение, развитие которого является важнейшей задачей современного поколения.
